Уже семь лет я посещаю глаукомный кабинет. Попасть туда достаточно сложно. Талон получишь через месяца два или три. Лечение – капли тимолола и пилокарпина. Потом добавился ксалатан или траватан.. Но глаукома не останавливается. Уж я её и голоданием приостанавливаю и пиявками . Я знаю про свою болезнь всё. Однажды, забредя на мпедицинский сайст с тестами для студентов- медиков, ради интереса ответила на все вопросы и получила четверку из пяти возможных.
Врачи считают, что “лечение” глаукомы заключается в закапывании в глаза капель, которые или расширяют угол, через который осуществляется дренаж, или снижают продукцию влаги в глазу. За семь лет мне ни разу не было назначени никакого дополнительного лечения – ни витамины, ни физиолечение, не было сделано замены схемы закапывания. Но так как я люблю свои глаза, которые помогают мне рисовать, писать, читать - я постоянно разыскиваю в интернете новые методики подхода к лечению глаукомы.
       Жаль, что эти темы совершенно неинтересны врачам из глаукомного кабинета. Я вызаваю у них лишь раздражение, когда спрашиваю, уточняю, а порой и недоумеваю. Впрочем, недоумевать я продолжаю и сейчас.
        Меня перевели к другому врачу. Тотчас я учлышала предепреждение: “ я требую дисциплины и неукоснительного подчинения .” Мне отменили тимолол и вместо него добавили пилокарпин. Спустя три недели применения одного пилокарпина стало ясно, что цифры давления абсолютно не снизились. Но изменений в схеме не произошло – и я ещё три недели мучала себя пилокарпином не уменьшив показатели даже на единицу. Поля зрения стали ухудшаться и я вновь предстьала перед доктором Дорожкиной. Она показала меня профессору Бирич. В Третьей больнице Минска – это величина. Обе дамы в тот день были очень возбуждены. Кругом стояли букеты цветов. По-моему, у Бирич был день рождения. Посмотрев мои показатели и углы зрения профессор определили, что глаукома у меня смешанная, капаю я очень мнеого лекарств и надо проводить перфорацию лазером, чтобы открыть новые пути для внутриглазной жидкости.

        На улице был март, снег расстаял и тучи песчаной пыли неслись в лицо, залепляя глаза. Ну уж в это время травмировать глаз лазером ни за что не буду. И что это такое: « вы и так капаете много». Это всего лишь одлнопроцентный пилокарпин, а есть и четырёхпроцентный. И зачем мне пилокарпин, если угол у меня почти закрыт. А есть ещё массу других лекарств. Сильнее и лучше белорусского тимолола – немецкий Арутимол, например. Про лазер тоже много чего интересного знаю. Эта операция малоэффективна. Лазер в третьей больнице аргоновый, сильно «разогревает» глаз. Лучше медный. Но государственная больница работает на не очень новом оборудовании. Через год перфорации всё равно зарастают. Дырок лазером делают много и возможна инфекция. Это очень опасно. Можно и глаз протерять. На месте дырок образуются рубцы, которые мешают  эластичности роговицы.
Чтобы получить ещё какую-то информацию о моих глазах, я иду в частную клинику НОВОЕ ЗРЕНИЕ. Обследование длилось 3,5 часа. Из них полтора часа со мной беседовала врач, которая расшифровывала цифры исследования, подробно объяснеяя — где у меня отклонения и насколько они серьёзны,рисовала глазное яблоко, углы, мой хрусталик. Мой глаз слишком
мал . Хрусталик же – рыхлый, большой и, как ему положено, он будет ещё расти. « Ваш хрусталик, как огромный диван в малогабаритной квартире – не пройти , ни проехать.. Надо освободить пространство. Это можно сделать заменив ваши хрусталики на искусственные. Они меньше более, чем в два раза. Отток жидкости увеличится на 27%. Давление может вернуться к нормальному или же вы заметно сократите инсталляции в глаз достаточно вредных для здоровья капель.». На следующитй день я пришла на бесплатную консультацию к врачу, который мне мог бы сделать такую операцию. Да, в опыте клиники такие операции малотравматичны и эффективны.
Теперь осталось решиться.
Как хорошая, послушная девочка я попёрлась к врачу Дорожкиной рассказать про такой вариант лечения.
К тому времени я самостоятьельно назначила себе арутимол, провела несколько гирудосеансов и моё давление снизилось до нормы. Это показали и цифры в глаукомном кабинете – моя глаукома стала компенсированной без всякого лазера.
Дорожкина не стала смотреть карточку с компьютерными исследованиями моего глаза, брезгливо отодвинула её от себя, прошипела, что я ищу приключений на свою голову и почему бы мне не пойти посмотреть, сколько слепых людей после такой операции толпятся в коридорах третьей больницы.
       - Так это же ваши пациенты, которым вы ножиком оперируете глаза, операция травматична, сделана на старом оборудовании, огромный процент осложнений. Я лучше пойду в другой коридор – клиники «новое зрение».
        - Вы ещё придёте ко мне ! – погрозила мне Дорожкина, а я пошла записалась на операцию и сейчас печатаю текст с новыми глазами. Очки мне оказались совсем не нужны. Операция безболезненна, на левый глаз длилась 10 минут, на правый 18. Пока в моём поведении есть ограничения. Я не должна наклоняться, ходить в бассейн, поднимать штангу, спать лицом в салате.
Интересная деталь. Там, в коридоре клиники, уже после операции, ожидая консультации врача, я увидела доктора из третьей больницы, с которой начинала лечение глаукомы. Ничем удивительным доктор Житкевич мне не замомнилась, разве что только тем, что очень хорошо рассказывала про бады, которые распространяла. Она даже выписывала на бумажке как их принимать – цветки клевера от глаукомы. Это было единственное доверительное общение за которое я заплатила 9 долларов. У доктора была катаракта, которую она не решилась оперировать в своей третьей больнице.
    Я больше в третью больницу не хожу, хотя, говорят, там появилось новое оборудование и новые врачи. Хожу проверяться в Новое зрение. Приятное общение стоит дороговато, но нервы и здоровье куда дороже.